В связи с уходом М. Рахимова с поста президента Башкортостана вновь затеплилась надежда на улучшение татаро-башкирских отношений. Состоялись визиты президента Татарстана в Башкортостан и президента Башкортостана в Татарстан. В Уфе открылся корреспондентский пункт татарстанского телеканала ТНВ. Усилилось экономическое и культурное сотрудничество двух республик. Но нерешенные проблемы и противоречия все еще остаются.
Как и когда возникли эти противоречия? Для этого обратимся к истории этих взаимотношений, начиная с 1917 года.
Основное противоречие между татарской и башкирской элитами того времени заключалось в том, что первая стремилась сформировать большую тюрко-татарскую нацию, в составе которой должны были быть и башкиры...
По мнению татар, только такая единая тюркская нация могла в политическом и культурном плане противостоять ассимиляции со стороны русских и существовать вполне самодостаточно. Башкирская же элита ставила во главу угла сохранение своей башкирской идентичности и создание башкирской нации, она боялась растворения башкир внутри тюрко-татарской нации.
В документе под названием «Основы национально-культурной автономии мусульман Внутренней России», принятом 22 июля 1917 года на II-ом Всероссийском общемусульманском съезде в г. Казани, появились такие понятия как «тюрко-татары», и «язык тюрки». Именно эти понятия свидетельствуют о том, что джадидские политики занимались «конструированием» конкретной «политической» нации, включавшей в свой состав татар и башкир.
Но лидеры башкирского национального движения имели насчет национального обустройства башкир несколько иные представления. Так, на I-ом Всеобщем съезде башкир, проходившем параллельно II-ому Всероссийскому общемусульманскому съезду в г. Казани в г. Оренбурге 20-27 июля 1917 года, была принята телеграмма в адрес последнего, где приветствовалось решение о «приступлении к проведению в жизнь ... национально-культурной автономии», но подчеркивалось, что»... перед башкирским народом стоит ... задача – завоевание территориальной автономии Башкурдистана.
Члены фракции «территориалистов» представили на рассмотрение Национального Собрания (г. Уфа) свой проект образования Штата «Идель-Урал», который рассматривался несколько раз и в итоге была создана специальная комиссия, на которую было воложено решение всех практических вопросов по организации Штата и по его провозглашению. Но одним из основных факторов, тормозивших провозглашение Штата «Идель-Урал» (оно было назначено на 1 марта 1918 года), стали противоречия, обнаружившиеся между татарами и башкирами.
Башкиры не принимали идею о «тюрко-татарской» нации с широкими этническими границами: III-й областной Курултай (съезд) Башкурдистана (проходил 8-20 декабря 1917 года в г. Оренбурге) утвердил объявленную еще 15 ноября 1917 года Центральным Башкирским Шуро «территориально-национальную автономию «Башкурдистана», которая представлялась в виде «национально-территориального штата». При этом подчеркивалось, что «Башкурдистан входит в состав России как один из национально-территориальных штатов», который равен в политическом и в других отношениях с остальными штатами «Федеративной России». На этом же съезде выяснилось, что правительство Башкурдистана выступает за присоединение к «Штату Башкурдистан» «целиком Уфимской губернии», на присоединение которой к Штату «Идель-Урал» рассчитывали лидеры татар.
Почему у элит этих двух очень близких по языку и культуре народов не получилось единого подхода к проблеме нациесторительства, а возникло разное видение развития этнополитического пространства?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть ряд факторов, которые исторически в какой-то мере формировали менталитет этих двух народов и способствовали тому, что к 1917 году у них сложились разные позиции в этно-политической сфере.
В основе формирования противоположных подходов татар и башкир, на мой взгляд, лежали 5 основных факторов. Один из них – субъективный, другие – объективные:
1. Отсутствие взаимопонимания и неприязнь между двумя ведущими лидерами этих народов: Гаязом Исхаки и Заки Валиди (субъективнй фактор).
2. Разный характер земельного вопроса у татар и башкир.
3. Различие в географическом расположении татарских и башкирских земель.
4. Различие в характере расселения татар и башкир в Российской империи.
5. Различие в культурном и образовательном уровнях татар и башкир.
1. Отсутствие взаимопонимания и неприязнь между двумя ведущими лидерами этих народов: Гаязом Исхаки и Заки Валиди.
Уже на I-ом Всероссийском мусульманском съезде 1917 года в г. Москве Заки Валиди считал Гаяза Исхаки нечестным человеком, ведущим политическую борьбу закулисными, нечестными методами. Вот как он описывает свои впечатления о Гаязе Исхаки: «Только из Башкортостана прибыло около 50 делегатов. Были представлены и многие другие регионы. Ахмет Цаликов, Шакир Мухаммедьяров, Гаяз Исхаки постарались вызвать из Казани людей сверх нормы представительства и надеялись, что они выступят против федерализма. Сообразив, что казанцы, как и туркестанцы, представители Азербайджана и крымских татар, будут также отстаивать идею федерализма, Гаяз Исхаки и его сторонники затеяли встречи с делегациями регионов по группам, попытались дискредитировать Мухаммад-Амина Расул-заде, меня и других противников унитаризма».
Гаяз Исхаки же считал, что Заки Валиди – очень амбициозный человек и в то же время очень недалек в своей политике: «Заки Валиди, сформировавшийся благодаря материальной и духовной поддержке Гумера Терегулова, ставший человеком, которому уже не стыдно появиться на людях, вместе с провокатором Шарифом Манатовым, обидевшись на то, что их не избрали в Центральный комитет I-го Всероссийского съезда, подбрасывает на политическую арену «башкирский вопрос». Чтобы воспитать в башкирах вражду к татарам и разрушить не только национальное единство, но и даже религиозное единство, он (Заки Валиди - Р.М.) пытается организовать нечто наподобие башкирского муфтията. Чтобы получить поддержку русских в этом начинании, он, заключив договор с казачьим атаманом Дутовым, начинает действовать вместе с ним».
2. Разный характер земельного вопроса у татар и башкир.
Так как татары были колонизованы уже 365 лет и их земли занимали стратегическое торговое и военное положение на пересечении больших рек и дорог, отторжение их земель было более длительным и массовым. Было две волны массового захвата земель: после 1552 года татары были вытеснены с земель, граничащих с большими реками и дорогами, и в самом начале XVIII века по указу Петра I были ликвидированы феодалы как социальный класс, а их земли были переданы русским переселенцам и царской казне. Татары с тех пор всегда страдали от безземелья.
У башкир же ситуация складывалась по-другому: У башкир, обладавших в течение всего периода нахождения в составе царской России вотчинным правом, выработался свой идеал национального и социального освобождения, который ассоциировался в народном сознании с возвращением к условиям присоединения Башкирии к Русскому государству, когда им со стороны царизма было гарантировано полное невмешательство в дела внутреннего самоуправления и право распоряжаться землей по своему усмотрению. Стремление башкир сохранить и защитить национальные земли, опираясь на историческое вотчинное право, на протяжении веков сталкивалось с интересами феодально-бюрократического государства, русских помещиков и капиталистов, а также с интересами многонационального крестьянства, переселявшегося в Башкирию особенно интенсивно в пореформенную эпоху и в период столыпинской аграрной реформы. Все это делало земельный вопрос в крае острополитическим вопросом, превращало его в существенный фактор формирования идеологии национального движения.
3. Различие в географическом расположении татарских и башкирских земель.
Татарские земли находились в глубине Империи, и они не граничили ни с одним национальным окраинным регионом, тем самым татарам было трудно чисто географически объединиться с каким-либо пограничным тюркским народом. Башкирские же земли располагались очень близко (50 км.) к границе казахских земель, тем самым увеличивалась вероятность союза с казахами.
4. Различие в характере расселения татар и башкир в Российской империи.
Известно, что татары даже на своих коренных землях не составляли подавляющего большинства населения, а в других губерниях они составляли незначительное меньшинство. Другими словами, татары в основном жили дисперсно.
Башкиры же на территории Малой Башкирии составляли подавляющее большинство населения.
5. Различие в культурном и образовательном уровнях татар и башкир.
По некоторым косвенным сведениям можно предположить, что широкие слои татарской интеллигенции в годы буржуазной и особенно, октябрьской революций считали, что при равенстве в законе с русской интеллигенцией они, в общественной и культурной жизни будут с ней на равных. При дисперсном расселении главным оружием татар был интеллект, организованность и высокие моральные качества. (Конечно, они не могли предположить, что уже в 30-годы тысячи людей из татарской элиты будут физически уничтожены по приказу Москвы. В 1917 году они думали иначе).
Джамалетдин Валиди пишет о татарской интеллигенции того периода: «Эту часть (средней и низшей – Р.М.) интеллигенции мало интересовала высокая политика, и поэтому она больше и скорее поддавалась влиянию Октябрьской революции ... Ведь фактическое уравнение их с русской интеллигенцией совершилось только после Октября. И потому большинство средней и низшей интеллигенции из татар не симпатизировало чехословацкому перевороту».
Сила же башкир была не в их медресе и интеллигенции, а в их обладании землей, в большинстве башкирского населения на своей исконной земле, в военной организованности и готовности башкирской элиты военным путем добиться независимости.
На мой взгляд, самыми важными факторами, лежащими в основе противостояния татар и башкир, были 4-й и 5-й факторы.
Анализ развернувшихся исторических событий с 1905 года, с первых съездов «Союза мусульман» до начала 1918 года, показывает, что в 1905-1907 годы татары были явными гегемонами в национально-демократическом движении. Но затем, после 1907 года и до 1918 года прошли Балканская война, I-ая Мировая война, осуществлялась переселенческая политика Столыпина, произошло восстание казахов в 1916 году. Все эти события повысили национальное самосознание тюрок Туркестана и Башкурдистана, но татарские лидеры и в 1917 году по инерции продолжали считать себя непрекаемыми лидерами и не учитывали произошедших изменений. Конечно, задним числом легко советовать, но татарским лидерам надо было проводить политику объединения с учетом исторических и национальных особенностей родственных народов, в частности башкир, с учетом их возросшего национального самосознания.
Когда к 1919 году большевики окончательно утвердились на Волге и Приуралье, татарские лидеры предложили создать Татаро-Башкирскую республику, но башкирская элита выступила против этого проекта и создала в 1919 году Башкирскую республику. Но ошибкой башкирских лидеров было присоединение Уфимской губернии к Малой Башкирии, так как при этом процентное соотношение башкир относительно всего населения Большой Башкирии резко уменьшилось, а татарский народ оказался разделенным в двух республиках.
Таким образом, тогда Москва убила сразу двух зайцев: татарского и башкирского.
Во многом отношение к татаро-башкирскому вопросу и сейчас в определенных кругах российской властной и интеллектуальной элиты совершенно не изменилось. Имперская политика «Разделяй и властвуй» жива как никогда.
Вот как рассуждает об этом вопросе известный и влиятельный во властных структурах идеолог и геополитик А. Дугин.
В своем фундаментальном труде «Основы геополитики» он пишет: «В Поволжье расположен Татарстан, довольно монолитное этно-национальное образование, сохраняющее традиции политической самостоятельности и определенного соперничества с Россией. Это наиболее уязвимый (с точки зрения сохранения целостности России) регион, так как национальное самосознание татар очень развито. В любом случае историческая традиция татар требует повышенного внимания к этому региону и проведения такой политики Центра в отношении Казани, благодаря которой геополитическая система Татарстана была бы связана с чисто русскими регионами (возможно, не прилегающими территориально). При этом, напротив, интеграционным процессам с Башкирией, Удмуртией, Мордовией и Мари-эл следует препятствовать. Кроме того, имеет смысл акцентировать территориальное деление Татарстана по культурно-этническим признакам, так как татары этнос составной и по расовым и по культурно-религиозным факторам. Имеет смысл также поощрять русскую миграцию в эту республику.
Татары тюрки и мусульмане, а это делает их геополитической частью тюрко-исламского мира. В этом отношении Центр сталкивается с проблемой, которая представляет собой доминанту всей геополитики Юга. Совершенный отрыв Татарии от этой реальности невозможен ни путем ассимиляции, ни путем активной географической изоляции. Поэтому «татарский вопрос» входит как отдельная статья в более широкую проблему «Россия и ислам». В случае Татарстана следует особенно акцентировать естественный континентальный характер татарской нации, чья историческая судьба неразрывно связана с Евразией, а при отождествлении геополитики Евразии с геополитикой России в настоящих условиях, сознательный и добровольный союз является более глубоким императивом, нежели этно-конфессиональные различия.
Почти те же самые соображения применимы и к Башкирии, расположенной южней Татарстана. В ней также проживает тюркский этнос, исповедующий ислам . Единственное отличие в том, что у башкир нет столь проявленной сепаратистской традиции и столь развитого национального самосознания, как у татар, которые были наиболее активным и «передовым» этносом во всем Поволжье. По этой причине татаро-башкирские связи никак не могут способствовать геополитической стабильности в этом секторе «внутреннего Востока» России, и Центр должен сделать все возможное, чтобы интегрировать Башкирию в южно-уральские регионы, заселенные русскими, и оторвать ее от ориентации на Казань. При этом имеет смысл акцентировать своеобразие сугубо башкирской культуры, ее уникальности, ее отличия от других тюркско-исламских форм. Укрепление геополитических связей Татарии с Башкирией предельно опасно для России, так как южная административная граница Башкирии пролегает недалеко от Северного Казахстана, который (при самом неудачном развитии геополитической ситуации) теоретически может стать плацдармом тюркско-исламского сепаратизма. Башкирии следует укреплять широтные связи с Куйбышевым и Челябинском, а меридианальные контакты с Казанью и Оренбургом следует, напротив, ослаблять».
Вот так витийствует самый крупный геополитик России. Властная элита не считает его неким политическим фантазером и графоманом, он включен в важнейшие образовательные информационные и силовые институты страны.
А. Дугин – выходец из семьи генерала ГРУ Генштаба Вооруженных сил СССР. Он является профессором МГУ, с 1998 г. – советник Председателя Гос. Думы Геннадия Селезнева. С марта 2008 г. является неофициальным идеологом партии «Единая Россия». Он читал также курс лекций в Академии Генштаба для сотрудников Внешней разведки.
Некоторые исследователи считают А. Дугина приверженцем русского фашизма, Например, американский политолог Стивен Шенфилд в своей работе «Русский фашизм» утверждал, что «ключевой для политических воззрений Дугина является классическая концепция „консервативной революции", и установление нового порядка, в котором должны быть возрождены героические ценности почти забытой „Традиции". Именно приверженность данной концепции позволяет четко идентифицировать Дугина как фашиста». Программная статья Дугина «Левый национализм» (1992) представляет собой пространную апологию русского фашизма. А, Дугин также утверждал, что находит «интересным» ранний нацизм, и в 2006 г. выставлял в качестве примера для подражания лидеров левого крыла нацистской партии Отто и Грегора Штрассеров.
По мнению Дугина, после того, как Россия последовательно прошла через два идеологических этапа — коммунизм и либерализм, она вступает в этап фашизма. Фашизм в характеристике Дугина выглядит следующим образом: «Фашизм – это национализм, но национализм не какой-нибудь, а революционный, мятежный, романтический..., стремящийся воплотить в реальности Невозможную Мечту, родить общество героя и Сверхчеловека, преобразовать и преобразить мир».
Но, начиная с 2009 года, А. Дугин пытается хотя бы формально отмежеваться от фашизма.
Ясно, что внутренняя политика России, определяемая такими фашиствующими идеологами, ничего хорошего ни Татарстану, ни Башкортостану не принесет.
Теперь политика чрезмерной централизации будет отходить на второй план. Регионам дадут больше свободы, хотя бы в экономической сфере. Начнется укрупнение регионов. При укрупнении нам было бы целесообразно настаивать на создании Татаро-Башкирской республике или конфедерации этих республик. Это было бы естественным ходом нашего развития. Существуют же, например, Кабардино-Балкарская или Карачаево-Черкесская республики, где объединены народы с совершенно разными языками, у нас же языки очень близкие, нам даже не нужны переводчики для общения. Культурная интеграция также бы замедлила или даже приостановила нашу ассимиляцию. Могли бы создать единое мощное двуязычное телевидение. Башкирия богата лесом и рудами металлов, у Татарстана развитое машиностроение. Например, в Уфе и на северо-западе Башкирии живет около миллиона татар. Почему бы не провести прямую железнодорожную ветку между Казанью и Уфой со скоростным поездом «Сапсан». Такая интеграция двух республик дала бы толчок для развития не только этих двух регионов, но и всей России. Когда сильны регионы, тогда сильна и Россия. Надо прекратить охоту на ведьм мифического «сепаратизма», а создать в России атмосферу доверия и уважительности между народами. Пока же Россия будет руководствоваться теориями таких фашиствующих идеологов типа А. Дугина, никакой стабильности и развития страны не следует ожидать.
Что же касается взаимоотношений рядовых татар и башкир, то я нигде не видел между ними какой-то вражды. Даже многие культурные общества в городах за пределами Татарстана и Башкортостана называются татаро-башкирскими. Это говорит о том. что политика разделения идет сверху. Москва, согласно Дугинской теории разделяет и властвует, а местные элиты вынуждены ей подыгрывать. «А народы же что?», можете вы спросить. А народы пока безмолвствуют. В этом их слабость, и в этом сила Империи.
Единственным выходом из сложившейся ситуации даже сейчас я считаю проведениие политики консолидации этих двух народов. Пока такая консолидация на идейном, идеологическом и культурном уровнях возможна только снизу, через контакты и сотрудничество представителей общественных организаций и представителей культуры и науки.
В принципе ни один тюркский народ не против солидарности и координации своих действий, но уровень этой тюркской солидарности каждый народ представляет по-своему и исходит из собственных интересов.
