Рустам Батров: Традиционный Ислам в России - это Ахлю сунна валь-джамаа

ЧТО СТОИТ ЗА ПРЕДЛОЖЕННЫМ В НАЧАЛЕ 90-Х ГОДОВ ТЕРМИНОМ И ПОЧЕМУ ОН РАСПАДАЕТСЯ НА ЦЕЛЫЙ ВЕЕР ВЛОЖЕННЫХ В НЕГО ЗНАЧЕНИЙ

Президент РФ Владимир Путин на этой неделе провел в Уфе встречу с российскими муфтиями, которая была приурочена к празднованию 225-летия учреждения Екатериной II духовного собрания магометанского закона, что означало тогда официальное признание ислама традиционной религией России. Путин отметил, что сторонники экстремистских идей стремятся к подрыву позиций традиционного ислама в нашей стране, к подрыву единства российского общества и развалу в конечном итоге России. При этом глава государства призвал активнее заниматься формированием положительного образа традиционного ислама. Однако в само понятие «традиционный ислам» каждый вкладывает свой собственный смысл, предупреждает первый заместитель муфтия РТ Рустам Батыр. В своей статье, специально написанной для «БИЗНЕС Online», он делает терминологический экскурс в историю вопроса.

  КОНФУЗ МЕДВЕДЕВА

Когда в августе 2009 года на встрече с российскими муфтиями Дмитрий Медведев, на тот момент занимавший пост президента страны, произнес спич в поддержку традиционного ислама, случился конфуз. Один из мусульманских религиозных лидеров попросил главу государства не использовать это словосочетание. В неловкое положение попал и президент, и все присутствующие.

Сегодня понятие традиционного ислама стало одним из самых обсуждаемых в контексте религиозных реалий мусульман России. О нем в нашей стране кроме немого не рассуждал разве что ленивый. Однако парадокс заключается в том, что до сих пор мало кто до конца представляет, что же это такое – каждый вкладывает в данное понятие свой собственный смысл. Неудивительно, что у религиозных деятелей порой возникает желание вообще обойтись без этого термина, ибо есть опасность увязнуть в семантической путанице.

Вопрос о том, что такое традиционный ислам является одним из самых часто задаваемых. Пробуем ответить на него в рамках сегодняшнего поста.

ЧТО ТАКОЕ ТРАДИЦИОННЫЙ ИСЛАМ?

Считается, что в мусульманской религиозной среде впервые термин «традиционный ислам» был предложен муфтием Талгатом Таджутдином в начале 1990-х годов. До этого данный термин не был в обиходе и, возможно, вообще не существовал. Однако дело не в Талгат хазрате. Если концепт получает огромную популярность, значит, он возник не на пустом месте, а является отражением реальных общественных процессов и настроений.

Сами мусульмане во многих публикациях объясняют рождение термина тем, что с падением железного занавеса и открытием шлюзов для идеологической экспансии зарубежных эмиссаров возникла необходимость отгородить истинный ислам, веками хранимый на нашей земле, от его сектанских трактовок, неожиданно хлынувших в российские реалии, прежде всего от политизированных форм ислама таких, как «ваххабизм» или «салафизм» (при этом вопрос о том, насколько корректно использование данных обозначений, нуждается в отдельном разговоре – прим. авт.).

Истинным исламом во всем мире принято считать ортодоксию суннитского большинства. В аутентичной мусульманской литературе данная ортодоксия обозначается как «ахлю ас-сунна ва аль-джамаа», что для большинства постсоветских россиян звучит как непроговариваемая абракадабра. Это стало второй причиной рождения нового термина. Российскому обществу нужно было предложить нечто удобоваримое, понятное, чем можно было бы оперировать в рамках возникшей дискуссии с импортированными трактовками ислама. Другими словами, «традиционный ислам» – это вынужденный термин, ориентированный, прежде всего, на российскую аудиторию.

Русскоязычное происхождение и условность термина «традиционный ислам» особенно дают о себе знать тогда, когда о нем пытаются рассуждать на татарском языке. Так, например, в конце 2012 года телеканал ТНВ организовал обсуждение этого вопроса в рамках передачи «Кара каршы» («Лицом к лицу») и никто из приглашенных экспертов не смог перевести этот ключевой термин программы. В итоге все 10 участников телепередачи, включая ведущих, были вынуждены вкрапливать в свою татарскую речь оставленное без перевода русское словосочетание «традиционный ислам».

ФОКУС ВНИМАНИЯ 

Данное словосочетание в какой-то момент пустилось в свободное плавание и стало осмысляться уже без оглядки на свое изначальное антисектанское значение. Его стали воспринимать не как условный аналог того самого непроговариевамого «ахлю ас-сунна ва аль-джамаа», а как полностью самодостаточный термин, семантика которого определяется его составляющими. Постепенно весь фокус внимания в словосочетании «традиционный ислам» сместился с понятия «ислам» на понятие «традиционный». Именно здесь и разворачиваются нынче основные интеллектуальные баталии. Теперь участники дискуссии ломают голову над тем, какая же традиция имеется ввиду, что является критерием традиционности, оправдано ли деление религии на традиционную и нетрадиционную и так далее.

В результате этой возникшей фактически на пустом месте дискуссии на свет родилось несколько интерпретаций традиционного ислама. Неологизм, который был призван облегчить понимание исламских реалий, стал, напротив, только лишь запутывать.

ЧЕТЫРЕ ЗНАЧЕНИЯ «ТРАДИЦИОННОГО ИСЛАМА»

Семантический анализ текстов касательно данной проблематики показывает, что «традиционный ислам» используется в четырех основных значениях. Отчасти эти значения пересекаются между собой, словно сферы накладываются друг на друга и, в принципе, при желании их можно рассматривать как грани или пазлы одного общего явления. Однако сами участники дискуссии, порой, не склонны так считать. Итак, рассмотрим эти значения.

Первое понимание традиционного ислама можно обозначить как российский ислам. Часто в таком смысле словосчетание употребляют государственные и обещственные деятели. Им прежде всего важно, чтобы отчественные мусульмане поддерживали российскую государственность и жили в мире и согласии с представителями других конфессий. Именно это они и понимают под традиционным исламом.

Второе понимание традиционного ислама можно обозначить как народный ислам. Как правило, о нем говорят номинальные, этнические мусульмане, в жизни которых ислам – не более, чем воспоминание о своей верующей бабушке. Другими словами, речь идет не о доктринальном исламе, не о том, как должно быть согласно канонам, а о реальной религиозной практике мусульман, остатки которой уцелели, отчасти деформировавшись, после эпохи воинствующего атеизма. Народный ислам является предметом живейшего  интереса этнографов и объектом яростных нападок противников традиционного ислама, прежде всего сторонников политизированного ислама, почему-то пренебрежительно именующих его «бабайским», будто в этом слове есть нечто негативное.

В третьем понимании традиционный ислам – это национальный (татарский) ислам. Он рассматривается как достояние нации, которое, с одной стороны, является частью исторического наследия татарского народа, с другой, залогом его выживания. При этом татарские националисты по-разному расставляют акценты в «татарском» исламе. Для одних (прежде всего светских) – это джадидизм, т.е. модернизация, для других (прежде всего религиозных) – это кадимизм, т.е. консервативность.

И, наконец, четвертое понимание традиционного ислама – то, которого придерживаются сами практикующие мусульмане. Это ортодоксальный суннитский ислам, каким он был испокон веков во всем мусульманском мире. Другими словами, это ислам, представленный тремя религиозными науками, восходящими к самому Пророку: каноническим правом, догматическим вероучением и духовной этикой. В них и заключен смысл и суть исламской ортодоксии, той самой «ахлю ас-сунна ва аль-джамаа».

Здесь уместно отметить, что сторонников политизированного ислама, которые являются главными противниками традиционного ислама, считают сектантами именно потому, что они стремятся изничтожить эту самую ортодоксальность ислама. Во-первых, они не признают канонических школ (мазхабов) в исламском праве, хотя по конъюнктурным соображениям, т.е. в целях маскировки, и могут внешне придерживаться ханафитского толка. Во-вторых, они категорически отрицают догматические школы ислама, во всей полноте раскрывающие послание Корана и учение Пророка, в том числе и матуридитскую, которую отличает особая веротерпимость и которую всегда исповедовали татары. И, наконец, в-третьих, они ведут ожесточенную войну с духовной этикой ислама, традиционно представленной суфизмом. Итак, политизированный ислам – это не чистый ислам, как любят говорить о нем его последователи, а секта в чистом виде, хотя подобная терминология и не всем по душе.

ПРИТЧА О ВИНОГРАДЕ

Смысловая чехарда вокруг традиционного ислама порождает столько путаницы, что любая дискуссия на эту тему становится бессмысленной. Эта семантическая неразбериха зеркально напоминает ту, что описал Великий Дж. Руми в своей знаменитой притче о винограде, где представители разных народов не могли договориться об этой ягоде, поскольку не понимали друг друга, ибо каждый называл ее на своем наречии. В нашем же случае мы имеем одно название, которое распадается на целый веер вложенных в него значений. Но результат тот же – договориться невозможно.

Надеюсь, что мой небольшой терминологический экскурс поможет тем, кто хочет лучше разбираться в общественно-религиозных реалиях нашей страны. От незнания предмета возникает много спекуляций. Самое печальное их следствие заключается в том, что таким образом дискредитируется само понятие традиционного ислама, т.е. ислама истинного, пророческого. А ведь только такой ислам и может объединить всех мусульман и подарить нашему обществу мир и согласие, в чем нуждается каждый из нас.

P.S.

Вот как непонимание порой
Способно дружбу подменить враждой,
Как может злобу породить в сердцах
Одно и то ж на разных языках.
Шли вместе тюрок, перс, араб и грек.
И вот какой-то добрый человек
Приятелям монету подарил
И тем раздор меж ними заварил.
Вот перс тогда другим сказал: «Пойдем
На рынок и ангур приобретем!»
«Врешь, плут, – в сердцах прервал его араб, —
Я не хочу ангур! Хочу инаб!»
А тюрок перебил их: «Что за шум,
Друзья мои? Не лучше ли узум!»
«Что вы за люди! – грек воскликнул им, —
Стафиль давайте купим и съедим!»
И так они в решении сошлись,
Но, не поняв друг друга, подрались.
Не знали, называя виноград,
Что об одном и том же говорят.
Невежество в них злобу разожгло,
Ущерб зубам и ребрам нанесло.
О, если б стоязычный с ними был,
Он их одним бы словом помирил.
«На ваши деньги, – он сказал бы им, —
Куплю, что нужно всем вам четверым,
Монету вашу я учетверю
И снова мир меж вами водворю!
Учетверю, хоть и не разделю,
Желаемое полностью куплю!
Слова несведущих несут войну,
Мои ж – единство, мир и тишину».

Руми, «Притча о винограде».